Накануне третьей годовщины вооруженных событий августа 2008 года российские руководители высказались на тему отношений с Грузией и с отколовшимися от нее регионами. Дмитрий Медведев посвятил этой теме часовое интервью, а Владимир Путин ограничился несколькими фразами в разговоре с участниками молодежного лагеря на Селигере. Что нового услышали эксперты в эти дни от президента и премьер-министра России?
Югоосетинский эксперт Сослан Кокоев поставил в заслугу президенту Медведеву его устойчивую позицию по отношению к президенту Саакашвили:
– Он четко подчеркнул: пока президентом будет Саакашвили, мы на контакт с ним не выходим. А отношения с Грузией, считаю, рано или поздно наладятся.
Грузинский эксперт Каха Гоуглашвили, напротив, уловил в позиции российских руководителей не свойственную им гибкость, когда речь заходит о Грузии:
– Осторожность появляется в выражениях и Медведева, и Путина, когда разговор идет о Грузии, о ее целостности. Категоричность уже не присутствует, и это положительно. Однако все еще чувствуется, что Россия не намерена отступать от своих позиций. А еще мне кажется, что все высказывания, которые делались, больше относятся к американо-российским отношениям. Это резонанс на американские резолюции по поводу оккупации грузинских территорий, что вызвало определенную реакцию и Путина, и Медведева.
Фраза Владимира Путина о политическом будущем Южной Осетии, также привлекла внимание экспертов. "Будущее будет зависеть от самого осетинского народа", – заявил премьер-министр, отвечая на вопрос о том, возможно ли присоединение Южной Осетии к России. Некоторые эксперты расценили эту фразу, как намек российского премьера на возможное присоединение Южной Осетии к России. Но политолог Алексей Власов считает иначе:
Владимир
– Там задавалось около 20 вопросов. И вдруг в середине общения в связке пошли два вопроса, которые нельзя рассматривать изолированно друг от друга. Это был вопрос белорусского парня и девушки из Южной Осетии. Вопрос о Южной Осетии был вторым, и Путин в нем уже не стал повторять свой ответ на первый вопрос – по поводу возможности более тесной интеграции между Москвой и Минском. А ведь именно в первом ответе были сказаны важные вещи, имеющие отношение и к Южной Осетии: что нужно добровольное желание народов, населяющих эти государства. Что это вопрос, который нельзя решить немедленно, он потребует достаточно много времени. А потому пошли интерпретации, которые к самому путинскому выступлению прямого отношения явно не имели.
Югоосетинский эксперт Сослан Кокоев поставил в заслугу президенту Медведеву его устойчивую позицию по отношению к президенту Саакашвили:
– Он четко подчеркнул: пока президентом будет Саакашвили, мы на контакт с ним не выходим. А отношения с Грузией, считаю, рано или поздно наладятся.
Грузинский эксперт Каха Гоуглашвили, напротив, уловил в позиции российских руководителей не свойственную им гибкость, когда речь заходит о Грузии:
– Осторожность появляется в выражениях и Медведева, и Путина, когда разговор идет о Грузии, о ее целостности. Категоричность уже не присутствует, и это положительно. Однако все еще чувствуется, что Россия не намерена отступать от своих позиций. А еще мне кажется, что все высказывания, которые делались, больше относятся к американо-российским отношениям. Это резонанс на американские резолюции по поводу оккупации грузинских территорий, что вызвало определенную реакцию и Путина, и Медведева.
Фраза Владимира Путина о политическом будущем Южной Осетии, также привлекла внимание экспертов. "Будущее будет зависеть от самого осетинского народа", – заявил премьер-министр, отвечая на вопрос о том, возможно ли присоединение Южной Осетии к России. Некоторые эксперты расценили эту фразу, как намек российского премьера на возможное присоединение Южной Осетии к России. Но политолог Алексей Власов считает иначе:
Владимир
– Там задавалось около 20 вопросов. И вдруг в середине общения в связке пошли два вопроса, которые нельзя рассматривать изолированно друг от друга. Это был вопрос белорусского парня и девушки из Южной Осетии. Вопрос о Южной Осетии был вторым, и Путин в нем уже не стал повторять свой ответ на первый вопрос – по поводу возможности более тесной интеграции между Москвой и Минском. А ведь именно в первом ответе были сказаны важные вещи, имеющие отношение и к Южной Осетии: что нужно добровольное желание народов, населяющих эти государства. Что это вопрос, который нельзя решить немедленно, он потребует достаточно много времени. А потому пошли интерпретации, которые к самому путинскому выступлению прямого отношения явно не имели.