Это фактически означает восстановление самостоятельного федерального лесного ведомства, ликвидированного еще президентом Владимиром Путиным в 2000 году. Глава правительства пообещал направить соответствующее предложение Дмитрию Медведеву – этот вопрос находится в компетенции президента.
Более миллиона гектаров сгоревшего леса. Такова цена, которую российские власти оказались готовы заплатить за правильное решение проблемы. Руководитель волонтерской программы "Гринпис России" Григорий Куксин считает, что возвращение на свои места лесников, сторожей, обходчиков позволит обнаруживать пожары на ранней стадии:
– Если такое ведомство будет восстановлено, наверное, это правильное решение. Но при нынешнем лесном законодательстве даже самостоятельное лесное ведомство не решит всех проблем, которые есть. Поэтому нужен новый Лесной кодекс, построенный на совсем других принципах. Должна быть самостоятельная лесная охрана – государственный орган, который будет отвечать именно за охрану лесов. Речь не о новых чиновниках, а о сторожах, лесниках, обходчиках, которые будут обнаруживать пожары на ранних стадиях, охранять лесные богатства.
С 2008 года, в рамках реформы Лесного кодекса, созданный в 2004 году Рослесхоз подчиняется Министерству сельского хозяйства и согласовывает все свои решения с ним. До этого Рослесхоз входил в Министерство природных ресурсов и экологии России, которое, после передачи агентства Минсельхозу, отвечает только за заповедные леса. По словам экспертов, подчинение Рослесхоза напрямую правительству может действительно помочь оперативно реагировать как на нарушения в области охраны леса, так и на чрезвычайные ситуации. С момента лесной реформы прошло, к счастью, не так много времени, и какие-то разработки ученых могут принести пользу лесному хозяйству. Так считает директор Международного института леса Александр Исаев:
– Какой должна быть лесная политика? Это мы знаем. Нами подготовлены специальные проекты по развитию лесного комплекса до 2025 года. Как говорится, наука создана, она и была. Сейчас она просто адаптирована к сегодняшним мероприятиям. Если служба будет создана, то есть надежда на то, что увидим свет в конце тоннеля.
По мнению директора Международного института леса, для того, чтобы на месте пепелища вырос новый лиственничный лес, нужно как минимум пятнадцать лет. Александр Исаев считает, что нынешние пожары обострили еще одну проблему, а именно – в чьей собственности находится территория леса:
– Ко всем бедам, которые мы сегодня имеем, добавилась еще одна: перестали сажать лес. Оказалось, что в нынешней ситуации лес сажать некому. Это раньше для этого были специальные структуры. Были деньги, финансировало все это государство. А сейчас все леса передаются в аренду. Кто же будет там сажать лес, если лесхозы-то разогнали. Арендаторы? Но это – пользователи. У них другая задача: всеми правдами и неправдами вывезти этот лес и раскрутить бизнес. Теперь для того, чтобы выйти на те товарные леса, которые были, потребуется 300 лет.
Горение торфяников заставило вновь говорить об экологии. Выпуски новостей ежечасно сообщали о содержании вредных веществ в воздухе. Впрочем, торфяные пожары в Подмосковье случаются не впервые, и специалистам известны несколько способов избавить людей от гари и дыма. Директор Института лесоведения РАН Андрей Сирин считает, что если подойти к проблеме с умом, то можно извлечь и экологическую, и экономическую пользу:
– Есть технологии. И у нас, и в Польше этим активно занимаются. На торфяниках снимается слой – весьма ценный, например, для озеленения. При этом одновременно убиваются сразу несколько зайцев. В казну поступают деньги, которые используются для затопления, улучшаются экологические условия. И еще: открытый торф потом лучше заселяется болотной растительностью.
Ухудшить экологическую ситуацию может не только горение торфяников, но и лесные пожары в Брянской области, наиболее пострадавшей в России от чернобыльской аварии. Директор Международного института леса Александр Исаев считает, что леса в этих районах требуют особой охраны:
– Опасность действительно существует, потому что радиоактивное загрязнение местности сохраняется. Тотальной опасности это не представляет. Хотя, с точки зрения организации, леса в таких регионах нужно специально охранять, чтобы они не горели. Ведь облако от пожаров может рассеяться на большую территорию.
С Александром Исаевым согласен и сотрудник "Гринпис России" Григорий Куксин. Однако он призывает не паниковать по этому поводу:
– С одной стороны, слухи сильно преувеличены. Повторения чернобыльской аварии не ожидается. С другой стороны, понятно, что заявление Онищенко о том, что у нас вообще нет пожаров в лесах, зараженных радионуклидами, абсолютно не соответствует действительности. Даже по официальной статистике, по данным спутникового мониторинга, у нас много лесов с высокими показателями заражения радиационными выбросами чернобыльским облаком. И не только в Брянской области. Несколько десятков пожаров произошли в зонах с более слабым заражением. Например, недавно в Карелии – в местах испытания так называемого "грязного" оружия, то есть радиологического. И пока очень сложно прогнозировать, какое влияние окажут эти пожары на здоровье тех, кто работает в таких лесах, и тех, кто там проживает.
В Рослесозащите подтверждают информацию о пожарах в зонах, зараженных радионуклидами. Ранее подобную информацию власти опровергали.
Более миллиона гектаров сгоревшего леса. Такова цена, которую российские власти оказались готовы заплатить за правильное решение проблемы. Руководитель волонтерской программы "Гринпис России" Григорий Куксин считает, что возвращение на свои места лесников, сторожей, обходчиков позволит обнаруживать пожары на ранней стадии:
– Если такое ведомство будет восстановлено, наверное, это правильное решение. Но при нынешнем лесном законодательстве даже самостоятельное лесное ведомство не решит всех проблем, которые есть. Поэтому нужен новый Лесной кодекс, построенный на совсем других принципах. Должна быть самостоятельная лесная охрана – государственный орган, который будет отвечать именно за охрану лесов. Речь не о новых чиновниках, а о сторожах, лесниках, обходчиках, которые будут обнаруживать пожары на ранних стадиях, охранять лесные богатства.
С 2008 года, в рамках реформы Лесного кодекса, созданный в 2004 году Рослесхоз подчиняется Министерству сельского хозяйства и согласовывает все свои решения с ним. До этого Рослесхоз входил в Министерство природных ресурсов и экологии России, которое, после передачи агентства Минсельхозу, отвечает только за заповедные леса. По словам экспертов, подчинение Рослесхоза напрямую правительству может действительно помочь оперативно реагировать как на нарушения в области охраны леса, так и на чрезвычайные ситуации. С момента лесной реформы прошло, к счастью, не так много времени, и какие-то разработки ученых могут принести пользу лесному хозяйству. Так считает директор Международного института леса Александр Исаев:
– Какой должна быть лесная политика? Это мы знаем. Нами подготовлены специальные проекты по развитию лесного комплекса до 2025 года. Как говорится, наука создана, она и была. Сейчас она просто адаптирована к сегодняшним мероприятиям. Если служба будет создана, то есть надежда на то, что увидим свет в конце тоннеля.
По мнению директора Международного института леса, для того, чтобы на месте пепелища вырос новый лиственничный лес, нужно как минимум пятнадцать лет. Александр Исаев считает, что нынешние пожары обострили еще одну проблему, а именно – в чьей собственности находится территория леса:
– Ко всем бедам, которые мы сегодня имеем, добавилась еще одна: перестали сажать лес. Оказалось, что в нынешней ситуации лес сажать некому. Это раньше для этого были специальные структуры. Были деньги, финансировало все это государство. А сейчас все леса передаются в аренду. Кто же будет там сажать лес, если лесхозы-то разогнали. Арендаторы? Но это – пользователи. У них другая задача: всеми правдами и неправдами вывезти этот лес и раскрутить бизнес. Теперь для того, чтобы выйти на те товарные леса, которые были, потребуется 300 лет.
Горение торфяников заставило вновь говорить об экологии. Выпуски новостей ежечасно сообщали о содержании вредных веществ в воздухе. Впрочем, торфяные пожары в Подмосковье случаются не впервые, и специалистам известны несколько способов избавить людей от гари и дыма. Директор Института лесоведения РАН Андрей Сирин считает, что если подойти к проблеме с умом, то можно извлечь и экологическую, и экономическую пользу:
– Есть технологии. И у нас, и в Польше этим активно занимаются. На торфяниках снимается слой – весьма ценный, например, для озеленения. При этом одновременно убиваются сразу несколько зайцев. В казну поступают деньги, которые используются для затопления, улучшаются экологические условия. И еще: открытый торф потом лучше заселяется болотной растительностью.
Ухудшить экологическую ситуацию может не только горение торфяников, но и лесные пожары в Брянской области, наиболее пострадавшей в России от чернобыльской аварии. Директор Международного института леса Александр Исаев считает, что леса в этих районах требуют особой охраны:
– Опасность действительно существует, потому что радиоактивное загрязнение местности сохраняется. Тотальной опасности это не представляет. Хотя, с точки зрения организации, леса в таких регионах нужно специально охранять, чтобы они не горели. Ведь облако от пожаров может рассеяться на большую территорию.
С Александром Исаевым согласен и сотрудник "Гринпис России" Григорий Куксин. Однако он призывает не паниковать по этому поводу:
– С одной стороны, слухи сильно преувеличены. Повторения чернобыльской аварии не ожидается. С другой стороны, понятно, что заявление Онищенко о том, что у нас вообще нет пожаров в лесах, зараженных радионуклидами, абсолютно не соответствует действительности. Даже по официальной статистике, по данным спутникового мониторинга, у нас много лесов с высокими показателями заражения радиационными выбросами чернобыльским облаком. И не только в Брянской области. Несколько десятков пожаров произошли в зонах с более слабым заражением. Например, недавно в Карелии – в местах испытания так называемого "грязного" оружия, то есть радиологического. И пока очень сложно прогнозировать, какое влияние окажут эти пожары на здоровье тех, кто работает в таких лесах, и тех, кто там проживает.
В Рослесозащите подтверждают информацию о пожарах в зонах, зараженных радионуклидами. Ранее подобную информацию власти опровергали.