Специально для Крым.Реалии
Первая часть здесь, читайте вторую – здесь.
Во второй половине сентября 1917 года в Киеве проходил Съезд народов, среди делегатов которого были шесть крымских татар во главе с Номаном Челебиджиханом. Один из них, Амет Озенбашлы, отмечал: «Пусть знают все, что крымские татары не позволят никому установить какую-либо гегемонию на Крымском полуострове. И на этот раз крымские татары уже не оставят свой край без защиты своих прав и обретенной свободы».
После съезда, вполне удовлетворившись его резолюциями о будущем федеративном устройстве России, крымскотатарские делегаты в кулуарах обсуждали вопрос о статусе Крыма. В середине октября Челебиджихан так описывал этот процесс:
«Пункт о форме правления в нашей стране... требует такой формы правления, при которой была бы гарантирована наша самостоятельность как нации, конечно, за исключением вопросов внешней политики и военного... Комитет наш нашел такое устройство (автономия – авт.) в Украине вполне подходящим нашим интересам.
Пункт о форме правления в нашей стране... требует такой формы правления, при которой была бы гарантирована наша самостоятельность как нацииНоман Челебиджихан
Но перед нами встает новый вопрос: о границах. Мы нашли необходимым спросить у (Центральной) Рады: «Входит ли Крымский полуостров в пределы вашей территориальной автономии?» После десятидневного обсуждения на этом съезде народов, между прочим, была вынесена резолюция о том, что Крым принадлежит крымцам. На это я смотрю как на наш тактический успех, с чем они нас и поздравили, заявив: «Можете управлять Крымом так, как вам заблагорассудится».
Именно тогда, под влиянием украинского автономистского движения, делегаты приняли решение созвать Курултай для определения будущего Крыма.
Большевистский переворот Челебиджихан воспринял настороженно, отделяя в своих речах крымских партийцев от петроградских, но сделать из коммунистов своих союзников ему не удалось. Поняв бесперспективность курса на автономию в составе демократической России, Номан активно включился в создание независимого государства.
9 декабря (26 ноября по старому стилю), через месяц после падения Временного правительства, в Ханском дворце в Бахчисарае открылся первый в новейшей истории Курултай крымских татар. Челебиджихан был избран в Президиум. Его речи задавали общий тон крымским дискуссиям. В начале статьи одна из них уже была процитирована, вот фрагмент из еще одной:
Татарский Курултай наравне с надеждами и идеями татар будет уважать также идеи и надежды других народностей, живущих с ними в КрымуНоман Челебиджихан
«На Крымском полуострове есть разных цветов и оттенков много прекрасных роз и цветов. Каждая из этих роз и цветов имеет особую свою красоту и присущий ей приятный аромат. Задача Курултая собрать все эти замечательные цветы в один букет. Татарский Курултай подразумевает не одних только татар, его взгляды обращены и к другим народностям, что на протяжении веков живут с татарами дружественной братской жизнью... татарский народ признавал, признает, и всегда будет признавать права каждой национальности. Татарский Курултай наравне с надеждами и идеями татар будет уважать также идеи и надежды других народностей, живущих с ними в Крыму. Курултай будет приглашать эти народности к совместной работе и усилиям для достижения общих для всех благ».
Курултай заседал 18 дней и смог «принять такие законы, каких... не постеснялись бы и наиболее культурные народы Европы». В последний день работы 26 (13) декабря была провозглашена Крымская Народная Республика, утверждена ее Конституция и избрана Директория – национальное правительство. Председателем правительства и директором юстиции Республики стал именно Челебиджихан. «Президент Крыма», как его называла тогдашняя пресса, в день избрания был одет, как, впрочем, и всегда, в темно-синий костюм европейского покроя и традиционную крымскотатарскую черную шапку.
Народная мечта и мечта лично Номана о возрождении крымской государственности наконец-то осуществилась, но долго просуществовать молодой демократии на полуострове не удалось.
Мученический венец
29 (16) декабря в Севастополе образуется временный Военно-революционный комитет – чрезвычайный орган «красной власти» в городе. В Крыму с тех пор формально существовали три политических центра: Совет Народных Представителей, оставшийся со времен Временного правительства, Директория Крымской Народной Республики и Военно-революционный комитет, реально же установилось двоевластие. Объединенные в Крымский штаб силы РНП и Директории под руководством Сейдамета противостояли Черноморскому флоту, направленному Военно-революционным комитетом. Большевики превосходили своих противников минимум в семь раз.
Понимая это и будучи от природы противником насилия, Челебиджихан растерялся. Он собирался провести в Крыму выборы в Учредительное собрание, которые и определили бы будущее полуострова, но судьба решила иначе. Под давлением горячих сторонников войны с красными, поссорившись с другом и соратником Сейдаметом, Номан 17 (4) января 1918 года покинул свой пост Председателя Директории, сохранив титул муфтия.
Большевик (уже тогда оппонент, но еще не враг) Измаил Фирдевс посетил Челебиджихана: «Я застал его в полном состоянии медитации, отсутствия воли... Я убедился, сказал он, что большевики и движения за Советскую власть представляют такую силу, которую никаким оружием нельзя покорить».
Номан предложил создать для управления Крымом специальный орган, который включал бы по 10 представителей от РНП, Курултая и большевиков, но было поздно
21-23 (8-10) января по предложению Челебиджихана Курултай совершил последнюю попытку решить спор с большевиками компромиссом. Номан предложил создать для управления Крымом специальный орган, который включал бы по 10 представителей от РНП, Курултая и большевиков, но было поздно. В течение января отряды матросов и анархистов при поддержке местных рабочих захватили большинство крымских городов, раз за разом побеждая отряды Директории.
26 (13) января красногвардейцы захватили Симферополь. На следующий день был арестован и Челебиджихан. По «традиции» его перевезли в Севастополь, где держали в течение месяца. Сначала его посадили в общую камеру №5, но уже через день перевели в отдельную камеру №26. Там с Номаном имел частную беседу Юрий Гавен – председатель севастопольского ревкома. Содержание ее для нас навсегда останется тайной.
В два часа ночи 23 февраля 1918 года группа матросов ворвалась в тюрьму и потребовала выдачи задержанных. Тюремный комиссар по телефону получил указание Севастопольского совета выдавать всех, кто указан в матросских списках. Среди первой пятерки был и Челебиджихан.
«Им связали руки... Завязали матросы и рабочие плотницких мастерских севастопольского порта. Их повели... Никто из обреченных не просил пощады у своих палачей... По дороге к месту убийства в Карантинной балке... убийцы пытали своих жертв... били прикладами и кулаками, Синицу кололи штыками и били прикладами и глумились над всеми. Их расстреляли в упор и уже мертвых били прикладами и камнями по головам. С убитых сняли верхнее платье, ботинки, кольца, кошельки».
Растерзанное тело муфтия вместе с другими бросили в автомобиль и отвезли к Графской пристани. Там убитых грузили на баржи, отвозили подальше от берега и, привязав камни, бросали в море. Лишь немногим родственникам позже удалось отыскать останки тел своих близких.
Так погиб известный политик, великий реформатор и гениальный оратор Номан Челебиджихан, а вместе с ним под водами Черного моря на долгие десятилетия была похоронена идея демократии и республиканизма в Крыму. В 1944 году жертвой коммунистического тоталитарного режима едва не пал и целый крымскотатарский народ. Но как говорил сам муфтий и поэт, «они могут подвергнуть огню весь наш край и разрушить все наше имущество, но им не удастся уничтожить веру крымчан».
Сергей Громенко, крымский историк
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
Впервые этот текст был опубликован в декабре 2015 года – ред.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: